Распространение слогового критского письма. Критское линейное письмо, его дешифровка

• Сущность письма, его отношение к языку и мышлению
  • Вопрос о сущности письма
  • Первая особенность письма
    • Первая особенность письма - страница 2
  • Вторая особенность письма
  • Третья особенность письма
  • Отношение письма к остальным средствам общения
• Вопросы терминологии и классификации
  • Понятие «система письма»
  • Пиктографическое письмо
  • Идеографическое письмо
    • Идеографическое письмо - страница 2
  • Слоговое письмо
  • Звуковое письмо
  • Системы письма промежуточного типа
• Происхождение первоначального письма и его особенности
  • Теории происхождения письма
  • Первобытное искусство как источноик письма
  • Периодизация появления пиктографических изображений
    • Периодизация появления пиктографических изображений - страница 2
    • Периодизация появления пиктографических изображений - страница 3
  • «Предметные» способы передачи сообщений
    • «Предметные» способы передачи сообщений - страница 2
• Закономерности возникновения и развития логографического письма
  • Формирование зачаточного картинно-синтетического письма
  • Теория моногенезиса логографического письма
  • Египетское логографическое письмо
    • Египетское логографическое письмо - страница 2
  • Ацтекское логографическое письмо
  • Шумерское логографическое письмо
    • Шумерское логографическое письмо - страница 2
  • Начальные этапы развития китайского письма
  • Развитие логографических способов передачи речи
    • Развитие логографических способов передачи речи - страница 2
  • Фонетические логограммы
  • Применение фонетических логограмм в китайском
  • Государственное закрепление основных принципов китайского письма
  • Преимущества логографического письма
  • Упрощение графической формы знаков
    • Упрощение графической формы знаков - страница 2
• Закономерности возникновения и развития слогового письма
  • Слоговые системы письма
  • Преимущества слогового письма
  • Шумерское слоговое письмо
  • Ассиро-вавилонское слоговое письмо
  • Письменные системы эламитов, хеттов и урартов
  • Древнеперсидское слоговое письмо
  • Критское слоговое письмо
    • Критское слоговое письмо - страница 2
  • Слоговое письмо майя
  • Индийские системы письма
    • Индийские системы письма - страница 2
  • Эфиопское слоговое письмо
  • Японская слоговая система письма
    • Японская слоговая система письма - страница 2
  • Корейская лигатурно-звуковая система
• • Возникновение буквенно-звукового письма
  • Появление консонантно-звуковых знаков
  • Особенности финикийского письма
  • Древние западносемитские системы письма
  • Появление буквенно-звукового письма у западносемитских народов
    • Появление буквенно-звукового письма у западносемитских народов - страница 2
    • Появление буквенно-звукового письма у западносемитских народов - страница 3
    • Появление буквенно-звукового письма у западносемитских народов - страница 4
• • Закономерности развития буквенно-звукового письма
  • Происхождение восточных систем буквенно-звукового письма
  • Еврейская и иранская ветви буквенно-звукового письма
  • Сирийская ветвь буквенно-звукового письма
  • Арабсквя ветвь буквенно-звукового письма
  • Греческое письмо
    • Греческое письмо - страница 2
  • Латинский алфавит
  • Развитие латинского и греческого письма
    • Развитие латинского и греческого письма - страница 2
• Возникновение и развитие славяно-русского письма
  • Возникновение славянского письма
  • Вопрос о оригинальности кирилловской азбуки
  • Деятельность Кирилла и Мефодия
  • Существование в доконстантиновский период письменности у славян
    • Существование в доконстантиновский период письменности у славян - страница 2
  • Летописные и литературные источники IX-X вв.
  • Археологические памятники письменности
    • Археологические памятники письменности - страница 2
  • Первоначальная азбука
    • Первоначальная азбука - страница 2
  • Развитие кирилловского письма в России
  • Советские системы письма
• Особые виды письменных знаков
  • Цифры
    • Цифры - страница 2
    • Цифры - страница 3
    • Цифры - страница 4
  • Специальные научные знаки
  • Знаки препинания (пунктуации)
    • Знаки препинания (пунктуации) - страница 2
  • Строчные и прописные буквы
  • Диакритические знаки и лигатуры
  • Общие закономерности развития письма
    • Общие закономерности развития письма - страница 2
    • Общие закономерности развития письма - страница 3
  • Развитие систем письма отдельных народов
    • Развитие систем письма отдельных народов - страница 2
  • Фактор различного содержание первоначальной письменности
  • Влияние на развитие письма соседних народов
  • Классовые влияния на развитие письма
  • Материалы и орудия письма как фактор
  • Влияние на графику назначения письменных памятников
  • Особенности изобразительного искусства различных народов
  • Генеалогические группы систем письма
  • Некоторые перспективы развития письма

Критское слоговое письмо

Путем преобразования в слоговые знаки первоначальных логограмм развилось также и критское слоговое письмо.

До завоевания его греками о-в Крит и другие острова Эгейского моря имели смешанное население, видимо, пришедшее сюда из Малой Азии; это древнейшее догреческое население Крита обычно называют минойцами, а его культуру и письменность - минойской (по имени легендарного царя Крита - Миноса).

Начало развития критско-минойокой рабовладельческой государственности и культуры (так называемый «древнеминойский период») относится к III тысячелетию до н.э., а ее высший расцвет (так называемый «среднеминойский период») - к первой половине и середине II тысячелетия до н.э. С конца XVII в. до н.э. начинается завоевание материковых и островных колоний Крита греческими племенами ахейцев, которое завершается около 1400 г. до н.э. захватом самого Крита; в связи с этим центр эгейской культуры перемещается с о-ва Крит в южную Грецию, в Микены. Около 1200 г. до н.э. своеобразная и блестящая критско-минойская культура почти бесследно исчезает в результате нового завоевания и опустошения о-ва Крита на этот раз греческими дорийскими племенами.

До конца XIX - начала XX в. наука почти ничего не знала о древней критской культуре, если не считать разрозненных и кратких упоминаний о древнем Крите у античных авторов (Гомера, Аристотеля, Геродота и др.) да смутных греческих преданий о легендарном царе Крита Миносе, сыне Зевса и Европы, быке Минотавре, и т.п. Вновь открыта была эта культура лишь в конце XIX - начале XX в. в результате раскопок немецкого археолога-любителя Г. Шлимана и в особенности английского ученого А. Эванса, многотомные капитальные труды которого не утратили значения до настоящего времени.

Согласно А. Эвансу, памятники критского письма подразделяются по их графическим особенностям на четыре исторических разновидности:

Иероглифическое письмо А (конец III - начало II тыс. до н.э.).

Б (начало и середина II тыс. до н.э.).

Линейное письмо А (середина II тыс. до н.э.).

Б (XV-XII в. до н.э.).

Иероглифическое письмо А имело ярко выраженную картинную форму; письмо это представлено почти исключительно гравированными печатями и оттисками с них. Иероглифическое письмо Б почти при том же количестве и составе знаков отличалось несколько более упрощенной, хотя все еще явно изобразительной формой знаков; кроме печатей и оттисков с них, письмо это представлено также краткими надписями на глиняных табличках, медальонах, дисках и вазах.

Как та, так и другая разновидности критского иероглифического письма по значению их знаков были, видимо, в основном логографическими системами. Правда, сравнительно небольшое количество знаков (согласно А. Эвансу около полутораста), применявшихся в этом письме, казалось бы, свидетельствует в пользу его слогового типа. Однако такое малое количество знаков могло быть обусловлено и иной причиной - чрезвычайной однотипностью, стандартностью и краткостью критских надписей (как правило, посвящения различных предметов богам или же счетно-учетные надписи).

Кроме того, в основном логографический тип критского иероглифического письма подтверждается: сравнительно широким использованием логограмм даже в самом позднем критском письме - в линейном Б; ярко выраженным картинным характером критских иероглифов, большим графическим сходством их с несомненными логограммами линейного письма А и даже Б. В то же время в иероглифическом письме, вероятно, уже применялись и слоговые знаки, необходимые для передачи собственных имен, часто встречавшихся в критских надписях.

Линейное критское письмо отличалось от иероглифического значительно более условной, схематической, линейной формой его знаков. Как показали результаты расшифровки, по значению знаков. это письмо было в основном письмом слоговым, хотя в нем продолжали использоваться и логограммы. Так, в линейном письме В применялось около 90 слоговых знаков и около 50 логограмм; последние обычно ставились в правой части надписи и служили для пояснения текста, передаваемого слоговыми знаками в левой части надписи (указывали предметы, о которых говорилось в надписи).

Критское иероглифическое письмо, так же как линейное письмо А, по-видимому, применялось для передачи неизвестного, но вероятно, неиндоевропейского языка догреческого («минойского») населения Крита. Лишь при переходе к линейному письму Б оно начало широко использоваться для передачи греческого языка ахейских завоевателей Крита и критских колоний.

Предположение, что критское письмо первоначально предназначалось для какого-то негреческого и даже неиндоевропейского языка, подтверждается фонетическим анализом слоговых знаков этого письма. Любая система письма, если только она не механически заимствована одним народом у другого, если она возникает для воспроизведения данного языка, всегда более или менее точно отражает его особенности. Между тем знаки критского письма воспроизводили фонетику греческого языка крайне несовершенно.

Знаки эти передавали только открытые слоги (типа гласная или согласная плюс гласная) и были совершенно не приспособлены для передачи часто встречающихся в греческом языке слогов с конечными согласными; непригодны были они и для воспроизведения слогов, начинающихся с двух согласных; наконец, одни и те же знаки применялись в критском письме для передачи слогов с глухими, звонкими и придыхательными согласными (например, для t, d к th).

Критское иероглифическое письмо, а отчасти также и линейное письмо А до сих пор полностью еще не расшифрованы; правда, логографическое значение многих иероглифических знаков предположительно устанавливается, исходя из их изобразительной формы, а слоговое значение многих знаков линейного письма А определяется, исходя из графического их сходства со знаками линейного письма Б. Окончательной расшифровке этих видов критского письма препятствует неизвестность языка их надписей.

Критское линейное письмо Б, поскольку оно широко применялось для передачи ахейского диалекта древнегреческого языка, к настоящему времени в основном расшифровано, и греческие тексты, написанные знаками этого письма, прочитаны. Правда, расшифровка линейного письма Б была в основном завершена лишь в середине 50-х годов XX в.

Неудачи эти были обусловлены главным образом двумя обстоятельствами. Во-первых, многие исследователи критского письма, в частности чешский ученый Б. Грозный и болгарский ученый В. Георгиев, пользовались в своих работах неправильной компаративистской методикой. Они пытались определять фонетическое значение критских знаков главным образом на основе графического сходства этих знаков со знаками самых различных письменных систем, в том числе систем, резко разнящихся от критского письма по типу и не связанных с ним генетически.

Эванс установил три этапа развития крито-микенской письменности: 1) рисуночные знаки, преимущественно на печатях (критское иероглифическое письмо, первая половина II тысячелетия до н. э.); 2) вероятно, возникшее на их основе «линейное письмо А», распространенное на Крите примерно с 1750 по 1450 гг. до н. э.; 3) несколько отличное от него «линейное письмо В», памятники которого обнаружены в Кноссе на Крите, в Пилосе в материковой Греции и в некоторых других пунктах. Эти памятники восходят к XV-XIV вв. до н. э. — ко времени, по легенде предшествовавшему Троянской войне, — причем наиболее поздние памятники «линейного письма А», возможно, современны памятникам «линейного письма В». В настоящее время известно несколько тысяч памятников крито-микенского письма (преимущественно «линейного В»). Для записи использовались плоские глиняные таблички, на которых процарапывались знаки. Писали, возможно, также и на другом, до наших дней не сохранившемся материале, чернилами.

Позже было установлено, что имелась еще одна разновидность этой же письменности — кипро-минойское письмо, более близкое к «линейному А», чем к «линейному Б», и восходящее также по крайней мере к началу XV века до н. э. Возможно, это письмо явилось предком описанного выше кипрского слогового письма.

С самого начала было ясно, что, судя по наличию цифровых знаков, крито-микенские таблички представляли собой хозяйственные документы. Это уже в 1901 г. установил Эванс; он же отметил, что около десятка знаков совпадает со знаками кипрского слогового письма.

Первые попытки дешифровки крито-микенской письменности шли по линии отождествления ее знаков со знаками кипрского слогового письма; однако достоверных результатов таким способом достичь не удавалось: если между этими видами письменности и существовало родство по происхождению, то за период около тысячи лет и форма знаков, и их значение слишком сильно изменились. Таким образом, определить знаки только по внешнему сходству оказалось невозможным, даже несмотря на почти несомненную связь обоих видов письменности.

В дилетантских попытках расшифровать крито-микенскую письменность не было недостатка. Так, Ф. Г. Гордон в 1931 г. попытался прочесть крито-микенскую письменность, «подставляя под знаки баскские чтения, на тот случай (!), если эти языки окажутся близкородственными». В том же году англичанка Ф. Г. Стоуэлл попыталась читать непонятные крито-микенские тексты (оставляя в стороне явные хозяйственные перечни) по акрофоническому принципу: каждый знак должен был означать слог, соответствующий первому слогу греческого слова, выражающего название данного предмета. Если учесть что, во-первых, линейные знаки критского письма настолько упрощены, что часто невозможно установить с достоверностью, что они изображают, а во-вторых, что мисс Стоуэлл плохо знала древнейшие греческие диалекты, то понятно, что результат ее трудов был равен нулю.

Заслуженный чешский ученый Б. Грозный (1949) применил к крито-микенской письменности метод сравнения — по внешнему сходству — знаков самых разнообразных письменностей древнего мира: кипрской, хеттской иероглифической, древнеиндской, шумерской, финикийской и т. д. Не объясняя, каким образом в одной письменности могут сосуществовать знаки, общие со столь различными и притом исторически и географически отдаленными друг от друга видами письма, Грозный пытался прочесть таким образом под крито-микенскими письменами индоевропейский язык, близкий хеттскому; на деле у него получился странный язык, в котором смешались разнообразнейшие элементы, а содержание, вычитанное им из табличек, было лишено ясного смысла.

Чэдвик, один из участников окончательной дешифровки крито-микенской письменности, пишет по этому поводу: «Произвольность проделанной Грозным работы столь очевидна, что никто не принял ее всерьез. Это — печальная история, к сожалению, слишком часто повторяющаяся в мире науки: престарелый и всеми почитаемый ученый на старости лет создает труд, недостойный годов его расцвета, а его друзьям и ученикам не хватает смелости сказать ему об этом».

Акрофонический метод и метод внешнего сравнения форм знаков применил также болгарский ученый В. Георгиев, выдвинув при этом теорию о происхождении финикийского алфавита из крито-микенского письма, несмотря на явную трудность согласовать такую теорию с хронологическими данными. Его попытки чтения крито-микенских табличек также привели к заключению, что язык их — индоевропейский, но не греческий. Таково было, впрочем, твердое мнение почти всех ученых.

Наряду с этим имелся целый ряд работ, авторы которых стремились применить комбинаторный и статистический метод. Уже на раннем этапе изучения крито-микенских письмен удалось установить, что среди них следует различать рисуночные знаки, по всей вероятности словесные , и более упрощенные линейные, которые, судя по длине слов, числу знаков и повторяемости, должны были быть слоговыми .

В 1927 г. известный английский семитолог А. Э. Каули, следуя Эвансу, установил, что за словом «женщина» (обозначавшимся ясным рисуночным знаком) следуют две группы, каждая из двух линейных знаков, — очевидно, «мальчики» и «девочки».

В 1943-1950 гг. важная работа была проделана американкой Алисой Кобер. Она поставила вопрос, нельзя ли, не подставляя пока конкретных чтений под знаки крито-микенской письменности, выяснить комбинаторным путем, имеется ли в языке, скрывающемся под ней, именная флексия, например, различаются ли числа и падежи. Ей удалось выяснить, что слово, обозначающее в перечнях итог, имеет одну форму для «мужчин» (выражаемых рисуночным знаком) и животных одной группы и другую — для «женщин» и животных другой группы (изображаемых в основном теми же знаками, что и первые, но с добавлением особого штриха). Она пришла к справедливому заключению, что слово «итог» или «все» имеет две формы — одну для мужского и другую для женского рода. Она обнаружила также, что слова, обозначаемые определенными группами знаков, имеют по три варианта, причем в двух из них к наиболее краткой форме написания прибавляются еще некоторые постоянно повторяющиеся знаки, очевидно выражающие грамматические окончания (так называемые «коберовские тройки»).

Ключ к чтению крито-микенской письменности — вернее, пока только к «линейному письму В» — дал в 50-х годах молодой английский ученый Майкл Вентрис.

Майкл Вентрис родился в 1922 г.; отец его был английским офицером, мать — полуполькой-полуангличанкой. Еще семилетним мальчиком он увлекался загадкой древнего Крита, читал книги о египетских иероглифах; весь досуг юности он посвящал попыткам раскрыть тайну крито-микенской письменности, хотя и не стал по профессии филологом. Он имел для этого, однако, все данные: незаурядно наделенный лингвистическими способностями, он знал целый ряд европейских языков (в том числе, хотя и не очень хорошо, и русский), не говоря о греческом и латинском. Вентрис рос в Швейцарии, позже окончил школу в Англии и поступил в архитектурный институт; во время второй мировой войны он служил в воздушном флоте штурманом. Блестяще окончив в 1948 г. институт, он работал архитектором для министерства просвещения, строил школы и вскоре стал уже заметным и выдающимся в своей области работником. Казалось, ничто не предвещало, что Вентрис прославится в области истории культуры древнего мира. Правда, еще в 1940 г., скрыв от редактора свой юный возраст, он напечатал в одном из ведущих археологических журналов серьезную статью о крито-микенской письменности; но свои возможности в этой области он оценивал более чем скромно и никогда не считал себя здесь специалистом.

Уже в 1940 г. Майкл Вентрис полагал, что, установив комбинаторным путем характер флективных изменений слов в крито-микенском письме и сопоставив его с характером флексии в известных уже языках, можно попытаться решить, какой же язык следует искать в надписях на критских табличках. Наиболее вероятным ему казалось родство с этрусским языком, хотя его комбинаторные изыскания как будто и не подтверждали этого. Тем не менее он решил и дальше ориентироваться на этрусский.

Через десять лет Вентрис разослал ученым разных стран, занимавшимся крито-микенской письменностью, анкету с вопросами о том, что они думают об этой письменности и, о возможностях дальнейшей работы над нею. Каждый из ученых прислал свои ответы, которые Вентрис затем разослал остальным. Не ответил — ввиду своей глубокой старости — лишь Грозный; Кобер ответила, что рассылка такой анкеты не имеет смысла. Большинство было согласно с тем, что линейное письмо в скрывает какой-то неизвестный индоевропейский язык, может быть родственный хеттскому; некоторые ученые, и в том числе сам Вентрис, считали, что это скорее всего язык неизвестной семьи, может быть родственный этрусскому. Лишь Вентрис (и Кобер) считали ближайшей задачей выяснение взаимоотношений между повторяющимися знаками; все же остальные считали необходимым начать с установления фонетического значения письмен, а Георгиев и грек Ктистопулос даже полагали, что уже многого достигли в этом направлении.

Вентрис, очень занятый своей основной работой, предполагал на этом окончить свои занятия крито-микенской письменностью, однако он не смог ее бросить. В ближайшие два года он продолжал работать над дешифровкой и рассылать ведущим ученым свои соображения в виде регулярных записей. Большим подспорьем было издание в 1951 г. табличек из Пилоса американцем Беннеттом; это издание содержало также надежный список знаков и важные наблюдения, касающиеся крито-микенской счетной системы и системы мер. Вентрис приступил к созданию статистической таблицы повторяемости знаков, подобной тем, которыми пользуются военные дешифровщики кодов; одновременно такую же работу проводили независимо от него Беннетт и Ктистопулос.

В письме, применяющем только знаки для гласных и слоговые знаки типа «согласный + гласный», знаки для гласных будут, как правило, встречаться в начале слова — внутри слова гласный будет включен в слог. Таково кипрское письмо, и можно было с достаточным основанием полагать, что таким же было и «линейное письмо В». Статистические подсчеты Вентриса позволили ему выделить три знака как гласные. Затем, изучая исправленные писцом ошибки и орфографические варианты, он установил, что некоторые знаки могли чередоваться между собой — очевидно, из-за их звукового сходства.

Следующим шагом явилось изучение выделенных Кобер грамматических окончаний. Удалось установить, что в крито-микенских табличках мы имеем дело со склонением индоевропейского типа, а не с «приклеиванием» суффиксов к неизменной основе, как в тюрко-монгольских, японском и многих других языках. Но если склонение таинственного языка было по характеру сходно с индоевропейским (как русское дом, дома, дому и т. д., или латинское domus, domi, domo ), то ясно, что все те разные слоговые знаки, которые ставятся на последнем или предпоследнем месте одного и того же слова, в зависимости от изменения падежа, должны содержать один и тот же согласный. Таким образом, устанавливались уже целые цепочки знаков, связанных между собой общим (пока еще неизвестно каким) согласным.

В некоторых случаях на основании детерминативов можно было определить, .что изменение конечного слога объясняется изменением рода; таким образом, сопоставляя цепочки связанных между собой слоговых знаков, удалось отделить серии, выражавшие склонение имен женского рода, от серий, выражавших склонение имен мужского рода. В некоторых случаях известные повторяющиеся комбинации слов подсказывали, где следует искать родительный падеж, множественное число и т. п. 3 сентября 1951 г. Вентрис впервые поставил вопрос о создании «решетки», которая включала бы все основные и часто встречающиеся знаки в их взаимном соотношении. «Теперь, — писал он, — нужно только отождествить небольшое число слоговых чтений, чтобы более или менее полная система согласных и гласных стала на свое место». Такая «решетка» была им составлена в Афинах 28 сентября 1951 г. Очень важно было, что Вентрис заметил группу слов, в которых перед падежным окончанием имелся гласный (типа греческих имен на -eus).

Следующий год был посвящен поискам форм этрусского склонения, которые могли бы подойти под составленную им «решетку». При этом Вентрис пока совершенно оставлял в стороне внешнее сходство тех или иных знаков с кипрскими. Но этрусский язык не ложился в «решетку». 1 июня 1952 г. Вентрис задал в очередной записке вопрос, который он сам назвал «легкомысленным отклонением от дела»,- «не могут ли кносские и пилосские таблички быть написаны по-гречески?» Вопрос этот был поставлен для того, чтобы четко доказать невозможность такого предположения: Вентрис не сомневался, что греческий язык так же не уложится в «решетку», как и этрусский.

Обратившись к «коберовским тройкам», Вентрис прежде всего установил, что они представляют собой названия местностей или населенных пунктов и образованные от них прилагательные. Так как названия некоторых населенных пунктов древнейшего Крита и окрестностей Пилоса нам известны из греческих источников, Вентрис попытался подставить их на место условных цифровых обозначений в «коберовские тройки». При выборе групп знаков он учитывал на этот раз и сходство с кипрскими слоговыми письменами, хотя не придавал ему решающего значения. Ряд имен — в том числе название Кносса, столицы Крита, и Пилоса — не только подошел, но слоги, содержавшие либо одинаковый согласный, либо одинаковый гласный, действительно оказались выражены знаками, расположенными либо в одном и том же вертикальном, либо в одном и том же горизонтальном столбце «решетки». При этом тип образования прилагательных и падежей от них оказался греческим (если только всюду опускать имеющийся в конце греческих слов согласный -s). Когда же Вентрис попробовал отчасти с помощью выясненных им чтений знаков, отчасти с помощью кипрских определить фонетическое значение ранее установленных слов «мальчик» и «девочка», а также «все», то и эти слова оказались греческими. По мере того как Вентрис пытался транскрибировать все новые слова, он обнаруживал все больше греческих слов, хо­тя многие группы знаков оставались совершенно непонятными.

В конце 1952 г. Вентриса пригласили выступить по радио со своего рода рецензией на публикацию пилосских табличек Беннеттом. Вентрис впервые рассказал широкой публике, как «за последние недели» он пришел к выводу, что кносские и пилосские таблички написаны на архаическом греческом языке и что это предположение дает возможность объяснить многие особенности памятников. Он привел несколько прочитанных им слов и несколько фраз в переводе, но тут же оговорился, что многое еще непонятно и что вряд ли ученым скоро удастся прийти к согласию по этому вопросу.

В числе слушателей радиопередачи был филолог Джон Чэдвик, специалист по древнейшим греческим диалектам, один из немногих, кто уже ранее допускал греческий характер языка табличек. Он получил от одного из ученых, которым Вентрис регулярно посылал свои записи, экземпляр одной из них; эта запись заинтересовала его. Чэдвик написал Вентрису; в ответ тот сообщил ему: «Сейчас мне не помешала бы моральная поддержка… я понимаю, что есть множество такого, что пока не может быть удовлетворительно объяснено». Вентрис, как нефилолог и неспециалист в истории греческого языка, иной раз не узнавал тех или иных греческих форм, потому что искал их не такими, какими они теоретически должны были быть за 800 лет до Гомера, а в том виде, в каком они встречались в классическом языке Греции. Сотрудничество с Чэдвиком продвинуло работу вперед, и в 1953 г. в «Журнале эллиноведения» (Journal of Hellenic Studies) вышла первая статья Вентриса и Чэдвика — «Свидетельства о греческом диалекте в микенских архивах». Были опубликованы чтения шестидесяти пяти знаков и сформулированы правила микенской орфографии. К сожалению, первоначальная решетка, содержавшая только цифровые символы, не была опубликована, и поэтому, поскольку ход и метод дешифровки не были известны читателю, впоследствии многие выражали к ней недоверие.

Орфографические правила в основном совпадали с правилами кипрского правописания, изложенными выше, но были еще менее удобными. В частности, в конце слога (и слова) вовсе не выражались плавные согласные, гласный -i в дифтонгах (двугласных) ai, ei, oi, ui и — что особенно важно — конечный -s. Так как -s встречается в именительном и родительном падеже огромного количества греческих слов, то неудивительно, что именно это окончание в первую очередь и искали те, кто хотел видеть в крито-микенской письменности греческий язык. Самому Вентрису отсутствие конечного -s тоже мешало увидеть греческий язык в исследовавшихся им документах.

Еще до выхода в свет статьи Вентриса и Чэдвика дешифровщики получили от К. Блегена, раскапывавшего дворец в Пилосе, копию новой таблички, протранскрибированной самим Блегеном по способу Вентриса. Это был перечень различных сосудов — «треножников», «с четырьмя ушками» и «без ушек»; названия их точно соответствовали тому, что следовало ожидать в столь архаичном греческом диалекте; но самым замечательным было то, что при каждом названии сосуда стоял детерминатив, изображавший соответственный сосуд — на трех ножках, с четырьмя ушками и без ушек! Лучшего подтверждения правильности дешифровки нельзя было и желать. Понятна радость обоих друзей!

Один за другим специалисты выступали с признанием открытия Вентриса. Даже те, кто уже имел собственные теории, как Ктистопулос и Георгиев, перешли на новую систему. И. Фридрих сначала хранил молчание, но в 1956 г. он заявил: «Умудренный опытом, я долго относился сдержанно к остроумной дешифровке критского «линейного письма В» М. Вентрисом, если не отвергал ее. Однако после основательной проверки его методов и результатов, я сейчас пришел к твердому убеждению, что дешифровка эта действительно правильна и заложила твердые основы исследования, хотя, как признает и сам дешифровщик, многое еще потребует исправления», За прошедшие семь лет десятки ученых всех стран мира включились в исследование микенских текстов; сделано немало уточнений, хотя и сейчас многое остается спорным; так, спорят, является ли пропуск написания плавных согласных, -i в дифтонгах и -s языковым явлением или только особенностью правописания. Но теперь уже мало разбирать отдельные слова, нужно установить словарь и грамматику языка, выяснить историческую обстановку, в которой жили древние микенские греки. Уже собирались съезды ученых, посвященные этим проблемам, издаются журналы по микеноведению. Советские исследователи С. Я. Лурье, а также Я. А. Ленцман внесли существенный вклад в изучение новооткрытой письменности и языка, а равно и микенского общества; значение советских исследований общества древнего Пилоса оценил и сам Вентрис.

Но молодой дешифровщик уже не участвует в разработке созданной им науки. 6 сентября 1956 г. нелепая автомобильная катастрофа оборвала его жизнь. Его научный подвиг почтили все специальные журналы мира, газеты называли его имя рядом с именем Шампольона. Однако и сейчас имеются скептики, которые не признают открытия Вентриса. Их не убеждают все новые и новые греческие слова, обнаруживаемые в надписях, не убеждает и то, что каждое из них имеет именно ту форму, которая диктуется теорией и изменяется в согласии с тем склонением, которое требуется грамматикой. Скептицизм их основан главным образом на двусмысленности письменности. В первую очередь среди них следует назвать соотечественника Вентриса — Битти.

В самом деле, когда l, m, n, r, s, i не обозначаются в конце слога, когда poimen «пастух» пишется po-me, a khalkos «медь» — ka-ko, когда сочетание знаков e-ke может означать несколько сот звуковых сочетаний, в том числе десятки значащих слов,- сомнения понятны, особенно если они возникают у тех, кто не имеет дела непосредственно с подобными документами.

Всему этому можно, однако, дать свое объяснение. Дело в том, что древнейшие виды письма служили главным образом как вехи для памяти. Они не предназначались для чтения любого неизвестного текста. Такова была первобытная пиктография (рисуночное письмо): лодка, в ней восемь черточек и над нею три солнца напоминали о поездке восьми человечна лодке в течение трех дней, но эти рисунки не подсказывали, в каких словах должен быть передан рассказ об этом. Если рассказчик не делал ошибки, то потому, что он в общих чертах знал, о чем тут может идти речь. Когда письменность содержит фонетические знаки, то, естественно, слова, которые надо употребить при чтении, даны заранее. Но если это письмо примитивное, то и оно может отвечать своей цели лишь тогда, когда записываются определенного рода тексты, тип которых всегда известен.

Действительно, на ранних стадиях развития общества записи делаются лишь простейшие; читающий имеет дело с документом определенного, заранее известного содержания. Таковы древнейшие шумерские хозяйственные записи, таковы родословные и заклинания острова Пасхи; таковы и хозяйственные документы Кносса и Пилоса — общества, очень близкого к древнейшему Шумеру по своему развитию. Писец, беря в руки документ, заранее знал, что эго будет хозяйственная запись; детерминативы показывали ему, что речь пойдет, скажем, о сосудах; далее уже не трудно было выбрать из возможных чтений слоговых знаков такие, которые передавали бы именно тот смысл, который был бы связан с перечнем сосудов. Не был иным, в сущности, и первоначальный финикийский алфавит, выражавший одни согласные, часто без словоразделов: написанный им текст тоже трудно было бы прочесть, если бы с самого начала не было известно, хотя бы приблизительно, о чем будет идти речь.

Поэтому на часто задаваемый вопрос — будут ли найдены микенские поэтические тексты, предтечи гомеровских поэм, описания Троянской войны? — нужно, по всей вероятности, ответить отрицательно. Вряд ли примитивным микенским слоговым письмом можно было записывать литературные тексты — разве только в виде мнемонического вспомогательного средства для устной речи.

Примечания

1. В настоящее время микеноведы неправильно называют их идеограммами. В действительности это детерминативы.
2. Еще Эванс предположил, что слово, состоящее из знака «голова жеребенка», следовавшего за двумя линейными знаками, сходными с кипрскими знаками ро и lо, может означать «жеребенок», гр. polоs однако Эванс, будучи уверен, что крито-микенские письмена не могут скрывать греческий язык, сам же отказался от этого чтения.
   

   И. М. Дьяконов

   (Фридрих И. Дешифровка забытых письменностей и языков. — Изд. 4. — М., 2007. — С. 171-183)

КРИТСКОЕ ПИСЬМО, общее название ряда письменностей Эгеиды конца 3-го - 1-го тысячелетия до нашей эры, включающих собственно критские письменности и кипро-минойское письмо.

Памятники критской письменности были открыты А. Эвансом, который предложил их классификацию. Самые ранние надписи на печатях (позднее - на глиняных табличках) выполнены критской иероглификой и подразделяются на 2 класса - А и В (Б). К разряду иероглифических могут относиться и тексты, которые Эванс считал «талисманами»; в этом случае можно говорить о разновидности критской иероглифики С. Известные образцы критской иероглифики датируются, начиная с 23-22 века до нашей эры, большинство из них относится к 20-17 векам до нашей эры. Знаки располагаются не в линейной последовательности (кроме «талисманов»). Отдельно стоящие знаки иероглифических печатей часто невозможно отличить от изображений (мелкой пластики). Иероглифика класса В отличается большей схематичностью знаков. Язык памятников критской иероглифики неизвестен. Краткость и немногочисленность надписей значительно сокращают возможности её дешифровки. Согласно И. Дюу (Бельгия), для критской иероглифики в значительной степени характерно удвоение начального знака в слове; возможно, это свидетельствует о том, что структуре записанного ею языка свойственно удвоение начальной морфемы. Есть основания предполагать удвоение первого слога в именах, опираясь на имена собственные типа Τίτυρος. Все надписи изданы в многотомном собрании «Corpus der minoischen und mykenischen Siegel» (Hrsg. F. Matz, I. Pini, W. Мüller, Bd 1-13-, 1964-2007-); изучение ведётся в рамках проекта по созданию корпуса всех текстов, издание которого планируется под редакцией Ж. П. Оливье (Франция).

К 16 веку до нашей эры относится письменность Фестского диска (найден при раскопках Феста). Засвидетельствована как на самом диске (изготовлен из глины, перед обжигом на нём были оттиснуты по спирали отдельные знаки, сгруппированные в слова), так и ещё на нескольких предметах (на секире из пещеры Аркалохори на Крите и др.).

Следующий этап развития критского письма - слоговое линейное письмо А (развилось из иероглифики класса В). Памятники (преимущественно глиняные таблички и печати с отдельными знаками) найдены главным образом на Крите и на острове Мелос, датируются, начиная с 17 века. Кроме того, известны надписи на так называемых возливательных столиках, содержащие стандартные группы знаков [например, (j)а-sa-sa-ra-me]; один такой столик найден на побережье полуострова Пелопоннес. Также обнаружен текст на линейном А на юге Болгарии. Сосуды со знаками линейного письма А представлены широко вплоть до Милета. Линейное А было вытеснено линейным письмом В (Б), хотя известна датируемая 4 веком до нашей эры надпись на надгробии, в которой алфавитные знаки соседствуют с линейным письмом А.

Знаки критской иероглифики класса А и класса В.

Линейное письмо В (крито-микенское письмо), продолжающее линейное А, получило широкое распространение на Крите и в материковой Греции: Кносс, Кидония (ныне Ханья), Пилос, Микены, Тиринф, Фивы обладали архивами глиняных табличек с хозяйственными текстами; значительно шире - до крепости в современной Гла в Фессалии - представлены надписи на сосудах. Все известные тексты относятся к последнему году перед разрушением микенских дворцов и датируются 13-12 веками до нашей эры (кносские таблички могут относиться к более раннему времени, часть исследователей датируют их 14 веком до нашей эры). Выделены около 80 слоговых знаков, а также идеограммы, часть из которых представляют собой логограммы (знак вписан в знак или знаки нанизаны один на другой). Сопоставление знаков на табличках с надписями на сосудах показывает, что первоначально знаки письма В были рассчитаны на нанесение кисточкой или тростинкой (каламом). Очевидно, что многие (видимо, существовавшие) памятники, выполненные на коже и дереве, не могли сохраниться. Линейное письмо В было дешифровано в 1952 М. Вентрисом (Великобритания), помощь которому в отождествлении языка текстов, записанного им, с древнейшим греческим языком оказал Дж. Чедвик. При издании и цитировании тексты подразделяются на группы по месту находки, а также по теме (деление на серии), выделяемой исследователями на основании содержания. По сериям сразу можно определить содержание текста. Например, тексты серии Аа представляют собой учёт работников и работниц, серии Еа - учёт земельных участков, серии Sh - учёт вооружения и колесниц и т. д.

Языки Фестского диска и памятников линейного письма А неизвестны, а все предложенные дешифровки не являются общепринятыми. Язык линейного письма А, видимо, сильно отличался от языка критской иероглифики, обладал иной структурой. В линейных А и В встречаются полностью совпадающие последовательности знаков (например, название Феста передано в них как pa-i-to), однако часто наблюдаются различия в конечном гласном: крито-микенскому -о в линейном А соответствуют -и, -е или -i (di-de-ru - di-de-ro, qa-qa-ru - qa-qa-ro, pa-ja-re - pa-ja-ro, te-ja-re - te-ja-ro, ta-na-ti - ta-na-to). Варианты гласного в последнем слоге могут указывать на наличие окончания. Язык линейного письма А обладал 5-членным вокализмом и противопоставленностью согласных по месту и по способу образования. Одновременно с этим невозможно в силу особенностей письменности утверждать, что в языке линейного письма А, подобно греческому языку микенской эпохи, имелось противопоставление глухих и звонких (Т. В. Гамкрелидзе).

Памятники слогового кипро-минойского письма создавались на всём протяжении 2-го тысячелетия до нашей эры. Оно имеет 3 разновидности. Кипро-минойское I и кипро-минойское II до сих пор не дешифрованы, а кипро-минойское III, дешифрованное в 1968 Э. Масон (Франция), скрывает тексты на одном из диалектов хурритского языка. Продолжением кипро-минойского письма в значительной степени является слоговое кипрское письмо.

Исходя из того, что знаки кипро-минойского письма, так же как и знаки разновидностей собственно критской письменности, передают открытый слог, можно предполагать, что уже изначально письменности Эгеиды были ориентированы на знаки структуры «согласный + гласный». В отдельных случаях можно проследить развитие знаков по всем видам кипрского письма. Например, знак для слога ni засвидетельствован и как слоговой знак, и как идеограмма со значением ‘смоковница’. Г. Нойман (Германия) отождествил его со словом, которое на Крите употреблялось ещё в 1-м тысячелетии до нашей эры и обозначало смоковницу: νιϰύλεα . σΰϰα. Κρήτοι.. Оно сохранилось, так как случайно попало в словарь Гесихия Александрийского. Знак представлен и как идеограмма, и как фонетический слоговой знак и в линейном письме А, и в критской иероглифике.

Критское письмо представляет собой особый вид графики, демонстрирующий развитие от рисунка к линейной упорядоченности знаков, передающих открытый слог. Для узнавания слова при чтении более важной оказывается его начальная часть; кипрский силлабарий, впрочем, чётко отмечает конечные согласные. Остаётся открытым вопрос о соотношении критского письма с другими слоговыми письменностями региона Эгейского моря.

Сравнительная таблица знаков критского письма.

Лит.: Evans А. Scripta Minoa. Oxf., 1909-1952. Vol. 1-2; Тайны древних письмен. М., 1976; Heubeck А. Schrift. Gôtt., 1979; Duhoux Y. Le linéaire А: Problèmes de déchiffrement // Problems in Decipherment. Louvain-la-Neuve, 1989; idem. Pre-Hellenic language(s) of Crete // Journal of Indo-European Studies. 1998. Vol. 26. № 1/2.

Конца 3 - нач. 2 тыс. до н. э. Позднее от критских письменностей произошли также родственные письменности Кипра, утратившие ряд характеристик (идеограммы и цифры), но сохранившие слоговой характер письма.

История изучения

Открытие и дешифровка

Кипрское письмо известно с середины XIX в. Основную работу по дешифровке выполнил Джордж Смит .

Письменности Крита были неизвестны вплоть до конца XIX в., когда их открыл А. Эванс . При жизни Эванс опубликовал лишь небольшую часть надписей, надеясь расшифровать их самостоятельно.

В Израиле обнаружен ряд надписей 12-11 вв. до н. э., условно называемых «филистимскими », которые по начертанию также напоминают кипро-минойское письмо.

Спорная и ошибочная идентификация

Поздние памятники и исчезновение

Надписи Линейным письмом Б выполнены на греческом языке, однако этой системе письма свойственен ряд особенностей, совершенно чуждых греческому языку, но, видимо, отражающих морфологические явления языка, для которого изначально создавалось критское письмо:

• не различались звонкие и глухие согласные (возможно, в этеокритском языке они чередовались при словоизменении)
• согласные l, m, n, r, s на конце закрытых слогов на письме никак не отображались; к другим согласным на конце закрытых слогов добавлялась «пустая» гласная последующего слога (например, Ko-no-so = Knossos).

Надписи филистимским линейным письмом никак не интерпретированы ввиду исключительной краткости.

Язык кипро-минойского письма, по-видимому, не имеет ничего общего с языками Крита, так как письмо было заимствовано носителями совершенно иной, неродственной культуры.

Кипрское письмо в основном использовалось для греческого языка, однако немногочисленные надписи на юге острова выполнены на этеокипрском языке , родственные связи которого неизвестны.

Исследователи

Ранний этап

• Артур Эванс - первооткрыватель критского письма
• Бедржих Грозный - предложил первую (неудачную) дешифровку критского письма на основе сравнения форм знаков с другими письменностями
• Йоханнес Сундвалл и Аксель Перссон - авторы ранних работ по анализу критских надписей
• Джон Франклин Дэниэл - обоснование родства между письменностями Кипра и Крита
• Эрнст Зиттиг - неудачная попытка дешифровки на основе статистического метода
• Бенито Гайя Нуньо (исп. Benito Gaya Nuño ) - реконструкция графической эволюции знаков от иероглифов до Линейного Б
• Владимир Георгиев - обосновал греческий характер надписей линейным письмом Б, однако попытка дешифровки на основании сравнительного метода была неудачной